Начальник из начальников - «КУМ». Интервью
Николай Иванович Попов, год рождения 1924. Бывший следователь опер-чекистского отдела Карлага – «кум».
В момент разговора с ним — кочегар котельной быткомбината.
Едва поздоровавшись, он указал на портрет, что висел на стене. С портрета смотрел на меня бравый красавец-фронтовик с чередой боевых наград на груди.
— Чтобы вы знали, с кем имеете дело, - уточнил.
На мой вопрос, какую должность занимал в Карлаге в годы службы в НКВД, ответил:
— Был начальник из начальников. «Кум» - по-лагерному. Следователь опер-чекистского отдела.
Что же, должность впечатляла...
Служба
— Как попали на службу в Карлаг?
— Отвоевал в танковых частях на фронте, отслужил в СМЕРШе, по белорусским лесам ловил диверсантов, всяких «недобитков» послевоенных, «контру» разную, а уж потом прибыл в Карабас для прохождения дальнейшей службы по перевоспитанию вредительских и контрреволюционных элементов. В Долинке, в Главном управлении Карлага получил назначение - поначалу начальником в лаготделение Батык. А уж потом назначили следователем опер-чекистского отдела Главного управления лагеря, в Долинке. В моем распоряжении в Батке оказались 1300 заключенных женщин. Они работали в поле, выращивали овощи, бахчевые культуры, работали в животноводстве... Еще делали сыр, варили казеиновый клей, сбивали масло. Всю продукцию сдавали государству. Работали много. Жили в бараках, по 70 человек в бараке.
— В основном политзаключенные?
— В Карлаге не было политических заключенных. Они были в Дубровлаге, в Джезказгане, еще кое-где, а в Карлаге их не было.
— ?!
— Был, конечно, разный контрреволюционный элемент. Советской власти не доверяли. Их судили по закону, по уголовному кодексу.
— В лагере заключенных наказывали за проступки?
— Конечно. В БУРе часто они бывали (БУР – барак усиленного режима, тюрьма в тюрьме) за разное там...
— Как питались заключенные?
— Кормили женщин три раза в день. Дневной рацион – 650 граммов хлеба, 35 граммов сахара, выход чистого мяса – 65 граммов. Давали первое и второе.
— И что же это за «первое и второе»?
— Жиденький супец, женщины его называли баландой. Каша из злаков грубых сортов. По калькуляции это составляло несколько... тысяч калорий.
— ?!
— Скажем так, минимум был достаточный, чтобы таскать ноги.
— Вы и сейчас так думаете?
— Сейчас я думаю, что питание было минимальное.
А теперь немного о содержании и правах заключенных...
— Как жили заключенные?
— Права их соблюдались. Например, предоставлялось право свидания с мужьями, к ним на свидание приезжали родственники. Беременных заключенных отправляли в лечебно-профилактическое предприятие (ЛПП).
— Это зачем же?
— Ну, для укрепления здоровья. ЛПП – это было Джартасское лаготделение. Там был роддом, «мамочкин домик», так его зеки называли, там рожали и потом детей отправляли в детский дом, где они до двух лет жили.
— А дальше что с детьми происходило?
— Дальнейшая судьба детей мне не известна.
— Так ли? Вы же были следователем, «опером», «кумом», разве вы могли этого не знать?
— Ну, знаете... Детей многих, между прочим, усыновляли, по желанию матерей, работники лагеря. Усыновленным детям фамилии меняли, учили их в лучших вузах в столицах, судьбу им счастливую делали. Многие дети так никогда и не узнали, всю жизнь прожили в неведении, кто их настоящие родители. Других отправляли в детские дома, потом в разные ФЗО (школы фабрично-заводского обучения), специальность им давали рабочую за счет государства.
— Что еще делалось «за счет государства»?
— Помилование, например, объявляли, амнистии там разные, к 8 марта...
— Николай Иванович, давайте не играть в прятки. Вы же понимаете, много времени прошло, теперь это все уже история, так не кривите душой, расскажите правду, она должна остаться, не умереть, не уйти в небытие вместе с теми, кто все это видел своими глазами. Нельзя стереть все, что случилось, из исторической памяти народа, так?
— Ну, может быть и так...
Обязанности и возможности «кума»
— В Карлаге были политические заключенные, вы это знаете прекрасно. Так расскажите правду, перестаньте темнить. Я же не судья, я журналист. Моя задача рассказать людям, как все было. Чтобы не дать этому кошмару повториться. В чем состояли ваши обязанности, как следователя опер-чекистского отдела?
— В пресечении попыток к побегу из мест заключения, осуществлении контроля за работой надзирателя, пресечении преступлений в местах заключения, если материальный ущерб государству наносился заключенным, я должен был его понудить этот ущерб возместить.
— И во всех этих случаях, надо думать, проводилось следствие?
— Конечно. Оно проводилось и по сигналам осведомителей, которые были у нас среди заключенных.
— И каков результат такого следствия бывал?
— Замена наказания на более тяжкое. Вплоть до расстрела.
— А попытки к побегу были?
— За год в Карлаге было до 30 попыток к бегству. Ни один не ушел... Все попытки заканчивались ликвидацией. Судили прямо в лагере. В Карлаге работала выездная коллегия Карагандинского областного суда, так называемый лагерный суд. Назывался «тройкой». В мое время прокурором был Алексеев, имени не помню, наш был прокурор, из опер-чекистского отдела. Руки одной у него не было, хорошо его помню...
Приговор исполнялся на месте
— И где исполнялись приговоры о «ликвидации», то есть расстрелы?
— Приговор исполнялся на месте. Сюда, в Долинку, в первый опер-чекистский отдел (ОЧО)* поступали приговоренные со всех отделений. Они в ожидании исполнения приговора содержались в камере предварительного заключения. Помещение было без окон, с цементным полом, размером 6 на 3 метра. Выводили их обычно рано утром, в шесть по местному времени. С кляпом во рту. Сажали в машину, как ее, «воронок»... И везли за два километра от Долинки, к водоразделу*. Там предварительно другими заключенными были вырыты ямы. Приговоренных ставили на край ямы, на колени и стреляли в затылок. Приговор приводился в исполнение в присутствии врача, и прокурора. Расстрелянные брались на списочный учет с грифом «умер», а личные дела уничтожались.
— Вам никогда не приходилось сомневаться в виновности тех, кого отправляли на смерть?
— Без вины никто не сидел. Я на следствии спрашивал: «Виновен»? И отвечали: «Виновен». А вы говорите – репрессии... Я вам вот что скажу – Карлаг не был бесполезным местом для тех, кто здесь отбывал наказание. Он дал возможность многим получить хорошую специальность. При ремонтно-механическом заводе, например, было два учебных комбината – для мужчин и для женщин. Я лично принимал зачеты у агрономов, комбайнеров, шоферов, слесарей широкого профиля. Ежегодно обучали по 450 человек. Они в лагере приобретали специальности, по которым потом всею жизнь работали.
— Как вы могли принимать зачеты, у вас что, такие обширные знания?
— При чем тут знания? Я штамп ставил!
*Здание опер-чекистского отдела в Долинке было разобрано на кирпичи в 90-е годы.
*Лагерное кладбище в 2-х км от Долинки, у водораздела (речки) сохранилось. - Е.К.
* Н.И. Попов после интервью был уволен с работы. Е.К.
Записала ЕКАТЕРИНА КУЗНЕЦОВА, 1988 г.
|
|
